Программа клиент центрированная терапия. Клиент-центрированная психотерапия К

Определение

В основе этой самой популярной в мире (после психоанализа) системы психотерапевтической и консультационной работы – убеждение, что человек, обращаясь за помощью, способен сам найти способ решения своих проблем. Психотерапевт лишь cоздает условия для позитивных изменений, более полной реализации потенциала клиента, но именно клиент осуществляет выбор и принимает решения.

Принцип действия

Карл Роджерс был убежден, что сущность каждого из нас позитивна. Но этот потенциал проявляется лишь в атмосфере позитивного принятия, эмпатического понимания и открытости своим чувствам. В создании такой атмосферы и заключается главная задача психотерапевта. Безусловное (безоценочное) принятие – это умение реагировать на эмоциональные проявления человека, его поступки, не оценивая их. Это искреннее отношение к другому как к равному себе и имеющему право быть таким, какой он есть. Эмпатия – способность точно воспринимать чувства других людей, сопереживать им и принимать их, даже если сам бы поступил иначе. Эмпатию также называют «эмоциональной отзывчивостью». Конгруэнтность – подлинное, честное и открытое переживание собственных чувств, искреннее самовыражение в общении с другим человеком.

Ход работы

Клиент-центрированный подход называют «недирективным»: терапевт не направляет клиента, не руководит им и ни к чему не принуждает. Терапевт безоценочно принимает все, что будет сказано клиентом. Терапия проходит в форме диалога. Клиент сам определяет, какие вопросы для него сейчас актуальны, а терапевт помогает ему в исследовании и выражении своих чувств, образов, фантазий. Слушая и отвечая, он полностью сосредоточен на клиенте: само присутствие внимательного, понимающего собеседника помогает человеку справиться со страхом и отчаянием, вселяет уверенность в своих силах. Атмосфера доверия, уважения и безусловного принятия позволяет клиенту чувствовать, что его воспринимают таким, какой он есть. Он может говорить обо всем, не опасаясь осуждения или неодобрения. Ощущая поддержку, человек обнаруживает в самом себе средства и способы решения своих проблем. В результате терапии клиент начинает более свободно выражать свои чувства, у него складывается устойчивая положительная самооценка, позволяющая больше доверять миру. Он становится более реалистичным и объективным, а также менее ранимым – больше доверяет себе и лучше понимает других.

1951. В книге «Терапия, сфокусированная на клиенте» американский психолог и психотерапевт высказал идею, которая радикально изменила понимание психотерапии: не терапевт, а клиент является экспертом для самого себя. Книга была раскритикована психотерапевтами разных направлений, усмотревшими в позиции Роджерса угрозу традиционным директивным методам. Но уже следующая его книга – «Становление человека» (1961) – стала бестселлером. 1987. За свою деятельность, основанную на, казалось бы, предельно простых идеях гуманизма, Карл Роджерс был номинирован на Нобелевскую премию мира.

Показания к применению

Клиент-центрированный подход помогает тем, кому не хватает понимания, сочувствия, участия и тепла. Он может применяться во всех областях, где необходимо взаимопонимание. Безусловное принятие другого человека, сопереживание, открытость своим чувствам способствуют и успешному ходу переговоров, и лечению неврозов, и разрешению социальных и семейных конфликтов. В форме недирективной игровой терапии метод эффективен и для решения проблем личностного развития ребенка.

Как долго? Сколько стоит?

Учитывая, что клиент сам определяет, достиг ли он желаемых целей, терапию в любой момент можно прекратить. Позитивные изменения возникают уже на первых сеансах, более глубокие возможны после 10–15 встреч. Стоимость сеанса – от 1500 до 5000 рублей.

Анализируемый вид психотерапии осуществляется в индивидуальной и групповой формах. Терапевтическое интервью представляет собой индивидуальную форму, в рамках которой встречаются психотерапевт и клиент. Групповая форма представлена группами встреч. Остановимся на техниках терапевтического интервью. Следует особо подчеркнуть, что техники клиент-центрированного подхода - это не способ делания (действия), а способ существования с клиентом, поэтому они не могут рассматриваться в отрыве от необходимых и достаточных условий терапевтического изменения. Терапевт-роджерианец ответствен только за свою работу, изменяться или не изменяться - это выбор клиента.

Терапевт и клиент садятся напротив друг друга (часто под небольшим углом). Контакт с клиентом устанавливается в течение первых пяти минут. Если этого не происходит, то, как правило, клиент блокируется. Терапевт сопровождает клиента в его собственные переживания. Описываемая терапия - это терапия, центрированная на клиенте, а не на проблеме. Поэтому нет никакой необходимости тянуть (подталкивать) клиента в его проблему. Клиент сам волен выбирать предмет разговора. Подталкивание к обсуждению сокровенной проблемы может осуществляться и направленными вопросами, и невербальными средствами (например, тональными понижениями голоса: «Я чувствую, что вам тяжело (понижение тона)». Тональное движение вниз приглашает клиента «упасть» вниз, в проблему). При этом содержание реакции терапевта может быть индифферентным по отношению к проблеме клиента. Терапевту важно показать клиенту свою готовность работать с ним. Терапевт должен чувствовать, хочет ли клиент говорить о своей проблеме и как долго он способен это делать, и считаться с этим.

Терапевт сопровождает клиента не в проблему, а в глубину его внутреннего мира, опыта его переживаний, которые важны для клиента «здесь и сейчас». Некоторые клиенты не в состоянии сформулировать собственную проблему на психотерапевтическом сеансе. Формулирование проблемы или глубинных переживаний клиента за него, во-первых, направляет клиента, во-вторых, «втаскивает» клиента в проблему, не учитывает готовности клиента войти в проблему самостоятельно. Формулирование проблемы или глубинных переживаний клиента за него приводит к тому, что терапевт идет впереди клиента, опережает его, задает процесс. Например, клиентка говорит, что ее муж много занят на работе, приходит домой усталый и мало разговаривает с ней. Терапевт может увидеть за этим более серьезную проблему, например «Вы чувствуете себя одинокой и никому не нужной?», «Вы чувствуете, что муж вас не любит?» и т. п. (это можно выразить и в утвердительной форме). Такие откровенные формулировки могут напугать клиента, заблокировать его движение в психотерапевтическом процессе. Но правило стараться не формулировать проблему или глубокие переживания клиента не является безусловным: если его нарушение не ликвидирует необходимые и достаточные условия качественного терапевтического контакта, то это допустимо (как правило, на поздних стадиях психотерапевтического процесса).

Терапевтический процесс можно сравнить со снежным комом, а клиент, действительно вовлеченный в процесс, находится внутри этого «снежного кома». Терапевт должен войти в этот «ком» и находиться там с клиентом. Любые вопросы типа: «И давно вы это чувствуете?», «Как часто...», «Как вы думаете, какова причина?» и т. п. интеллектуализируют ситуацию, и клиент выходит из процесса. Вопросы терапевта на уточнение, на понимание ситуации могут быть блокирующими. Терапевту не следует спешить спрашивать клиента, просить его уточнить что-либо, если проблема остается непонятой. Основное - быть в процессе вместе с клиентом. Поэтому вопросы психотерапевт задает не для себя, а для клиента. Эти вопросы помогают клиенту быть в процессе, а возможно, помогают ускорить и углубить его. Если клиент рассказывает то, что не совсем понятно, и при этом плачет, терапевт может отреагировать следующим образом: «Это настолько тяжело для вас, что вы плачете...» Или, если клиент сдерживает слезы, можно отреагировать: «Я чувствую, что у вас в горле застрял плач, я готов принять ваши слезы...» и т. п. Наиболее изящная метафора психотерапевтического процесса, как мы уже отмечали, - метафора парного танца, в котором ведет клиент, а сопровождает психотерапевт. Следует избегать построения версии проблемы клиента и вести клиента по этой версии, собирая в ходе интервью материал, подтверждающий ее истинность. Любые диагнозы, версии, интерпретации нарушают процесс.

Первоначально Роджерс сделал акцент на рефлексивной технике - психотерапевт, как зеркало, отражает переживание клиента, что позволяет ему осознать свой внутренний опыт, несогласованность опыта с Я-концепцией, искажение в Я-концепции. В последние годы в работе Роджерса возросла доля метафор и интуиции.

Рассмотрим некоторые техники, позволяющие быть «в процессе» с клиентом. Клиент, пришедший на прием, может сообщить следующее: «Сегодня мне приснилась моя мать, и, когда я ехал к вам, я думал о ней. Я очень устал... У меня проблемы с женой, детьми, начальством...». Здесь возможны такие терапевтические ответы: «На вас так много свалилось...», «Вы не знаете, с чего начать свой рассказ...», «Я вижу, у вас серьезные проблемы» и т. п. Конечно, не все терапевтические реакции эффективны. В том, что сказал клиент, можно выделить пять частей: 1) сновидение о матери (клиент не сказал, хорошее или плохое); 2) размышления о матери (неизвестно, хорошие или плохие, любит он мать или ненавидит); 3) усталость (не сказал о причине усталости - от плохого сна, тяжелой работы, конфликтов и т. п.); 4) проблемы с женой, с детьми (по клиент не сказал, каковы конкретно эти проблемы); 5) проблемы с начальством (клиент не сказал, какие именно). Терапевт, конечно, может иметь свою версию (например, самое главное - это отношения с матерью или, напротив, отношения с женой и т. п.) и направить клиента на обсуждение именно этого аспекта его жалобы. Но любые терапевтические реакции на частный аспект жалобы (например, «Вы чувствуете себя усталым») будут не лучшим вариантом. Реакция типа: «Я вижу, что у вас серьезные проблемы» хотя и не является реакцией на частные аспекты жалобы, представляется директивной, так как заставляет клиента говорить только о проблемах. Клиент имеет право сам выбирать, о чем, сколько и когда говорить, и ответствен перед собой за этот выбор. Реакция типа: «Вы сказали много, но скажите еще что-нибудь» - это лобовая реакция, имеющая характер давления на клиента. В реакции типа: «В последнее время что-нибудь или кто-нибудь доставляет вам радость?» - проявляется «глухота» терапевта к клиенту. Терапевт как бы говорит: «Давай не будем о плохом, поговорим лучше о хорошем». Реакция типа: «Со мной тоже так было, и я вас хорошо понимаю» - не является сопровождением клиента (терапевт не должен говорить о себе). Следует не «тянуть» клиента в проблему (например, «Вам тяжело, и вы чувствуете, что эта проблема неразрешима»), а сопровождать его. Удачной будет следующая реакция терапевта: «Ну да, сегодня утром с вами многое произошло...», после чего терапевт некоторое время ждет в тишине. В это время клиент решает, о чем говорить (из этих пяти частей) и нужна ли ему помощь в изменении. Это дает клиенту свободу, в том числе - свободу не изменяться. И в этом случае не нужно тянуть клиента в терапию.

Возможна и другая техника - техника повторов. В этом случае психотерапевт просто пересказывает то, что сказал клиент: «Вам приснилась мать, и вы думали о ней, когда ехали ко мне на прием...» После такой реакции терапевта следует пауза. Если клиент, излагая свою жалобу терапевту, говорит много, то техника повторов не сработает - она выведет клиента из процесса. Здесь уместна техника обобщения. Приведенный первый вариант эффективного ответа и является обобщением.

Однажды на сеансе совместной супружеской терапии женщина раздраженно, с обидой в голосе сказала, что не ожидала, что муж не доверяет ей (не хочет прописать). Мужчина любил свою жену, но имел опыт неудачного первого брака. Он агрессивно реагировал на раздражение жены, на попытку «уличить» его («я все для тебя делаю, а ты...»), рассматривая это поведение жены как агрессивную манипуляцию. При этом он не слышал ее, а она - его. Более того, она не осознавала свою обиду. Терапевт попросил мужчину молча послушать, как он будет говорить с его женой. Терапевт обратился к ней со словами: «Я чувствую, что вас переполняет обида. Если вы готовы, давайте поговорим об этом». После некоторой паузы женщина заплакала и стала говорить о том, как переживает обиду. Она говорила не о «деле», как раньше (с холодной рассудительностью или агрессивной напористостью), а о себе, своих чувствах. В этом случае муж был готов слушать ее. Такая техника терапевтического реагирования представляет собой технику рефлексивного ответа.

В ранних работах Роджерс выразил мнение, что роль терапевта состоит в том, чтобы помочь клиенту попять и прояснить эмоции, которые тот переживает. Позже Роджерс писал, что такое понимание слишком интеллектуалистично и подразумевает, что только консультант знает, какие чувства переживает клиент. Если рефлексивная техника становится преобладающей, то это приводит к некачественному терапевтическому контакту.

Интересной техникой является метафора ,которую можно использовать и как разовый терапевтический элемент, и как устойчивый образ, сопровождающий весь процесс терапии. Если метафора отвечает опыту клиента, она позволяет ему войти в символический пласт собственного сознания, уйти от предметной определенности мира, накладывающего существенные внешние ограничения на принятие решения самим клиентом. Например, если клиент ненавидит жену (она стала некрасивой, толстой, громадной) и внутренне желает ей смерти, то при выраженном чувстве вины он вряд ли начнет обсуждать с терапевтом тонкости и детали своих агрессивных фантазий. Метафору можно построить следующим образом: «Однажды принц одного маленького государства решил посадить у себя иод окном красивое, благоухающее дерево с прекрасными цветами. Он нашел такое дерево - оно было маленькое, нежное, хрупкое. Каждое утро и вечер принц наслаждался прекрасным, ослепительным видом и благоуханием этого дерева. Но вдруг дерево стало быстро расти, утолщаться, закрыло окно спальни принца, и солнце уже туда не проникало. В спальне стало холодно, неуютно. Через окно он уже ничего не мог видеть. Это было то дерево, которое он раньше любил и которым очень гордился. Но это же дерево стало ему мешать, стало ему ненавистно. Принц уже стал вынашивать планы, как спилить, уничтожить дерево...». Клиент, освобожденный от чувства вины, в данном метафорическом образе может обсуждать свои агрессивные чувства к непомерно разросшемуся «дереву».

Метафора является прекрасным средством терапевтической регрессии в том смысле, что освобождает клиента от взрослой определенности мира, его причинно-следственной взаимосвязанности. «Ты чувствуешь, что подошел к краю и должен перебраться на другой берег?» Здесь, конечно же, клиент не дает технических вариантов перехода на другой берег (как построить мост, как найти лодку и т. п.). Этот переход не подчиняется предметной определенности ситуации, и главное здесь - переживания клиента, делающие внутренне необходимым такой гигантский прыжок «на другой берег». Очевидно, что если на уровне первичных метафорических образов проблема решена, то это значительное продвижение клиента к росту.

Важной техникой служат эмпатические ответы терапевта. Например: «Вы чувствуете, что весь мир против вас». Эмпатический ответ - это вербализация терапевтом миро- и самоощущения клиента. Эмпатические ответы дают клиенту возможность почувствовать, что терапевт его понимает и находится с ним в одном «танце». Приведем небольшой фрагмент тренировочного терапевтического интервью (К - клиент, Т - терапевт; число в скобках указывает на порядковый номер реакции в интервью):

К(1). Я вступаю в конфронтацию с собой, потому что не люблю людей, делаю им замечания, выставляю их в дурном свете. Я знаю, что это плохо, но не могу себя остановить. Я упрекаю себя за это. Особенно это проявляется по отношению к людям, которых я не люблю. Я хотел бы избежать этого, найти силы остановить это в себе. Например, я осознал, что сплетничаю.

Т(1). Я услышал в этом сообщении, что вам не нравится то, как вы воспринимаете людей, и вас это злит.

К(2). Я как будто даю себе право судить о других, но у меня такого права нет.

Т(2). Эта проблема состоит не в том, как вас воспринимают другие, а в том, что происходит у вас внутри.

К(3). Я постоянно думаю о том, где же во мне это возникает, из чего возникает это чувство. Часто мне приходит в голову, что это страх. Я осознал, что большое место в моей жизни занимает любовь. И если начинаю в ней сомневаться, то это пугает.

Т(3). То есть то, что вы навешиваете ярлыки окружающим, вызвано страхом и недостатком любви?

К(4). Видимо, да, теперь я это понимаю. Я всегда чувствую, что лучше других. Поэтому я достоин любви. И только после приходит чувство, что это не так. Я хочу возвыситься над другими, чтобы иметь право на любовь. Я должен доказывать, что я хороший. И эти мысли позволяют мне немного контролировать себя.

Т(4). Для вас важно решить, как контролировать себя еще лучше? Это так?

К(5). Мои отношения с женой и детьми тем лучше, чем лучше я себя контролирую... (Пауза.)

Т(5). Я чувствую, что я вас заблокировал.

К(6). Вдруг наступила пустота.

Реакция Т(1) оставила в стороне серьезную проблему клиента (не люблю людей, упрекаю себя за это) и свелась к частности (сплетничаю). Реакция Т(2) мягко направляет на переживание, на внутренний мир. Но здесь терапевт как бы вне «снежного кома», он не с клиентом. Реакция Т(3) - интеллектуальная реакция поиска причин. Реакция Т(4) - реакция, в которой отсутствует эмпатия. Клиент готов идти дальше в свой опыт, в свое переживание, но реакция Т(4) блокирует его. Вопрос о самоконтроле - это вопрос, выводящий клиента из переживания.

Интересные результаты получены при анализе вербальных реакций самого Роджерса на высказывания клиентов в ходе терапии (терапевтические интервью, проведенные с 1950 по 1986 г.). Было выделено шесть категорий вербальных реакций Роджерса, которые в сумме составляют 100%. Это следующие категории: 1) эмпатическое сопровождение; 2) ответы на вопросы клиента; 3) наводящие вопросы; 4) терапевтические комментарии; 5) терапевтическая оценка (интерпретация); 6) терапевтическое согласие с клиентом. Оказалось, что большинство реакций попадали в категорию «эмпатическое сопровождение» (соответственно в различных интервью доля этих ответов колебалась от 55 до 98%). Самый низкий процент терапевтических реакций составляли «ответы на вопросы» (от 10 до 25%).

Также изучалась такая категория терапевтических реакций, как «ответы на вопросы» в 10 интервью. Из десяти клиентов только четверо задавали вопросы психотерапевту. Всего было задано 32 вопроса. Реакция на вопрос - это реакция терапевта, следующая сразу после вопроса и связанная с вопросом. Выделяют три категории вопросов клиентов: 1) вопросы, в которых клиент спрашивает, понимает ли его терапевт (например: «Вы поняли, что я пытался сказать?»); 2) вопросы, в которых клиент просит терапевта дать какую-либо информацию (например: «Вы заметили, что я двигаю ногами?»); 3) вопросы, в которых клиент просит оценки, совета, разрешения, объяснения и т. п. (например: «Доктор Карл, согласны ли вы, что брак и старение взаимосвязаны?»). Все ответы Роджерса на первую группу вопросов носили прямой характер (клиент: «Вы понимаете, что это значит?» - Роджерс: «Несомненно, да»), при этом в ряде случаев - с эмпатическим сопровождением. Реакции Роджерса на вторую категорию вопросов также в большинстве своем являются прямыми ответами (клиент: «Если человек не хочет жить и не видит смысла жизни, с чем может быть связано его душевное беспокойство?» - Роджерс: «С тем, что он не чувствует себя счастливым...»). На вопросы третьей категории Роджерс по большей части также давал прямые ответы. Таким образом, на 60% вопросов Роджерс давал прямые ответы. Это означает, что терапевт должен быть честным, открытым и «прозрачным» с клиентом.

Еще один вопрос: следует ли в ходе терапии давать советы? Роджерс говорил, что если он знает оптимальное решение для клиента, то он сообщит ему это решение. Некоторые терапевты достаточно категоричны в этом вопросе. Так, психотерапевт из Лондона Д. Бак в одной из своих лекций сказал, что за 20 лет работы у него ни разу не было такого чувства, что он знает оптимальное решение для клиента. Важно, продолжал он, чтобы клиент чувствовал, что я хочу быть с ним, когда он будет искать это решение. Совет, если он и дается, должен исходить не из интеллектуального взвешивания «за» и «против», а из переживаний клиента. Это означает, что совет терапевта, который имел опыт аналогичных переживаний и внутренней работы (в противном случае совет вряд ли возможен), может быть воспринят не сразу, а после определенного внутреннего движения клиента.

Обучение клиент-центрированной психотерапии - это прежде всего погружение в опыт переживания, качественных отношений. К техникам же человек как бы «дозревает». При этом техники не имеют статуса техники в точном значении этого слова. Подход Роджерса - это скорее стиль жизни, чем просто профессиональная техника.

Мы делаем неумную, неэффективную и бесполезную работу, обучая психологов в ущерб обществу.

Карл Роджерс

об университетской подготовке психологов

Когда я перестаю приказывать людям, они сами ведут себя правильно. Когда я ничего не навязываю людям, они становятся собой.

Лао Цзы (VI в. до н.э.)

Можно сказать, что ни один человек не сделал столько для пропаганды современного гуманистического консультирования в США, как Карл Роджерс. Он был коренным американцем. До этого все известные психотерапевты были из Европы. Из Европы многие во время войны переехали в Америку и там очень плодотворно работали.

Многие считают, что Роджерс был первым, кто предложил вариант гуманистической психотерапии, хотя здесь можно спорить. Гуманистические подходы уже присутствовали в геш- тальттерапии Фредерика Перлза, психодраме Якоба Морено, в гуманистическом психоанализе Эриха Фромма, ну а основоположником гуманистической психологии считается Абрахам Маслоу.

Гуманистическая психология и психотерапия не противопоставляют себя методически и теоретически ни психоанализу, ни бихевиоризму. «Гуманисты» говорят: «Ради бога, занимайтесь психоанализом, бихевиоризмом, но только не забывайте, что каждый человек уникален, и нельзя пытаться загнать его под схемы». Иными словами, надо быть не рабами знаний, а их хозяевами - «схемы подгонять под человека, а не человека под схемы». Формальные психологи, которых, к сожалению, готовят во многих вузах и у нас, и за рубежом, спешат приклеить ярлык: интраверт, экстраверт, холерик, флегматик и т.д., а человек не укладывается ни в один ярлык, он неповторим и к тому же постоянно изменяется. Именно в этом и состоит гуманистический подход.

Этот подход был вызван и «духом времени».

Основные труды Роджерса, которые его прославили, попадают на конец Второй мировой войны и последующие годы. Фашизм побежден, но общество напугано. Малейшая попытка тоталитаризма, давления сверху воспринимается в штыки, и поэтому подходы бихевиористов, рассматривающих поведение человека лишь по схеме «стимул-реакция», теряют свои позиции.

К антитоталитарным настроениям добавляется недовольство большинства американцев войной во Вьетнаме и недовольство системой образования (считается, что она слишком авторитарная). На этой волне возникает востребованность в гуманистической направленности.

Именно Роджерс вводит в психотерапию понятие «клиент » вместо традиционного «пациент». Он был клиническим психологом, он имел право работать в медицинской сфере, но он принципиально стал применять слово «клиент», чтобы подчеркнуть новый тип психотерапевтических отношений.

Слово «пациент» переводится как страдающий - терпящий, т.е. терпящий наши над ним «издевательства», а здесь не пациент, а клиент, т. е. равный партнер. Он заплатил деньги, и мы, если согласились с ним работать, должны оказать квалифицированную услугу.

Гуманистический подход означает принципиальное равенство, дружеское партнерство психотерапевта и клиента. Это не только подчеркивает уважение к клиенту, но и накладывает на него ответственность.

С этого времени в Америке, а затем и в Европе во всех договорах между психотерапевтом и клиентом подчеркивается ответственность не только психотерапевта, но и самого клиента, который должен проявлять максимальную старательность и творческую активность в совместной терапевтической работе.

Как и у других великих психологов и психотерапевтов, у Роджерса четко прослеживается влияние его личности и биографии на созданное им направление.

Он был потомственным американцем, причем у него и по линии отца, и по линии матери корни были очень сильными. И там, и там это выходцы из Англии. Первые переселенцы были отважные авантюристы, бросившиеся вместе с семьями через океан на поиски счастья и богатства в совершенно неизвестных условиях и даже без гарантии того, что корабль доплывет до берегов Америки. Были среди них и отъявленные преступники, скрывающиеся от петли и предвкушавшие полную свободу от всех законов, кроме закона силы. Но даже среди этих отважных авантюристов, каждый из которых считал себя героем и лидером, предки Карла Роджерса и по материнской, и по отцовской линии сумели выделиться. Их имена внесены в историю освоения Соединенных Штатов и борьбы за независимость Америки, им поставлены памятники. Этот дух смелости и предприимчивости передался и их потомкам.

Отец Карла Роджерса был крупным промышленником и при этом очень религиозным человеком - пуританином. Пуритане (от англ, риге - чистый) - это люди «слишком правильно» религиозные. В такой чрезмерно строгой «правильности» он и воспитывал своих сыновей.

Карл был четвертым из шести детей. Семья была дружной, но было ощущение, что она скреплена не столько человеческим теплом, сколько строгой пуританской моралью («мы настоящие американцы», «мы настоящая семья»),

Карл оказался болезненным и более нежным и ранимым ребенком, чем его братья и сестры. Его такая американская хватка сковывала, он чувствовал себя не в своей тарелке, был очень уязвим для шуток и насмешек своих более раскованных братьев и сестер. Отсюда он выводит: «Если ребенка критикуют, он учится ненавидеть, если его высмеивают - он становится замкнутым». Он больше общается с любящей и сентиментальной матерью, с головой уходит в чтение приключенческих романов. Отцу это не очень нравилось, так как «настоящий американец» - это человек действия, а книжки (разумеется, кроме Библии) воспитывают бесплодных мечтателей. Зато Карла в возрасте семи лет приняли сразу во второй класс именно за правильное и беглое чтение. Кстати, в этой же школе и в это же время учился Эрнест Хэмингуэй, а его отец был одним из учителей Карла Роджерса.

В это же время у Карла начинает подсознательно расти протест против формальной «правильности» пуританской морали, царившей в их семье. Нет, никто к нему плохо не относился, он имел все необходимое. Но все делалось как бы не от сердца, а из чувства долга.

Протест Карла начинает неосознанно проявляться не в прямой форме. Он мягко отказывается продолжить дело в бизнесе и начинает серьезно относиться к сельскохозяйственным работам на ферме, которую отец приобрел не для фермерства, а просто как загородный дом. Этот дом можно было с большой натяжкой назвать фермой, потому что там только ванных комнат было пять, но так как отец делал все обстоятельно, то он решил, что раз есть участок, то и сельскохозяйственные работы на нем должны идти идеально. Карл серьезно начинает заниматься сельским хозяйством, находит и читает соответствующие книги и поступает в колледж на аграрный факультет.

В этом же колледже он оказывается в одном общежитии с представителями организации или, точнее, движения «Молодые христиане». Одним из активистов этого движения был его старший брат.

Надо сказать, что в Америке достаточно лояльное государственное и общественное отношение к многочисленным религиозным организациям, хотя сами представители этих организаций, конечно, считают свои пути к Богу наиболее правильными.

С этими внутрирелигиозными разногласиями и конфликтами Карл столкнулся в Китае, куда он поехал с «молодыми христианами» на международный форум молодых представителей разных религий. Предполагалось, что этот форум будет способствовать их сближению и взаимопониманию. Однако Карл увидел, что люди, представляющие разные религиозные течения, проповедовавшие любовь к ближнему, во время дискуссий начинали «рвать на себе рубаху» и спорить до хрипоты: «Мое направление единственно правильное». Ему это не понравилось. Как же так получается, люди говорят, что служат Богу, а сами готовы перегрызть другому глотку, если тот не так молится.

Роджерс начинает искать этому психологическое объяснение. Он не осуждает людей, но видит, что многие тянутся к

Богу как-то втемную. И из-за этой темноты начинают друг друга расталкивать локтями, вместо того чтобы понять, что Бог един, что надо просто приносить пользу людям и обществу, а не спорить, кто как крестится.

Когда он возвращается из Китая, то переходит на теологический факультет и занимается вопросами либеральных религиозных знаний. Как мы уже говорили, в Америке в основном соблюдается религиозная свобода различных, официально зарегистрированных конфессий и организаций. Например, в Сан- Диего есть очень интересный исследовательский центр изучения религий, где проводят различные исследования. Одни пытаются научно (в том числе с помощью компьютеров) доказать, что Бог есть, а другие, что его нет. В частности, в одном из исследований доказывалось, что на эволюционный путь развития видов по Дарвину (от первого микроорганизма до современного человека) потребовалось бы времени во много раз больше, чем существует Земля. Иными словами, в отличие от религиозных фанатиков, противопоставляющих себя другим, существует множество людей, научно интересующихся религиозными проблемами, в частности, сравнительными исследованиями истории, культурологи, психологии различных религий, их психотерапевтическим воздействием и т.п.

Роджерс изучает и в какой-то мере создает направление, которое можно назвать «Религиозная психология».

От психологии религии Карл переходит и к другим сферам психологии и психотерапии. Он поступает в Висконсинский университет (потом переходит в Колумбийский), учится там на клинического психолога, затем пишет и защищает докторскую диссертацию.

Сразу после окончания университета Карл идет работать в коррекционный центр с трудными подростками, публикует книгу «Клиническая работа с трудным ребенком» (1939).

Роджерс считает, что большое влияние на него оказал двухдневный семинар, проводившийся выдающимся психоаналитиком Отто Ранком. Правда, основные принципы психоанализа претерпели значительные изменения в американской психодинамической терапии. Она, в частности, не опирается на ранние воспоминания, не углубляется в толкование сновидений, не склонна искать во всем сексуальные первопричины, практически не упоминает о фрейдовском эдиповом комплексе и юнговском коллективном бессознательном, пользуется более упрощенной терминологией. Однако «психоаналитический» интерес Роджерса к неосознанным мотивам поведения человека ощущается во всех его трудах. Правда, он четко смещает акценты от пассивного психоанализа или манипулирования клиентом (бихевиоризм) к пробуждению его собственной активности и реализации своего потенциала.

Роджерс читал в Чикагском университете одновременно курс психологии и психиатрии. Это редкий случай, потому что считается, что у психиатров определенная профессиональная деформация - они невольно распространяют на здоровых людей подходы, разработанные для клиники нервно-психических заболеваний, а это весьма опасно. Поэтому в цивилизованных странах ни один самый известный психиатр не допускается к психотерапевтической практике без переучивания и аттестации соответствующей комиссией.

Роджерс, как и наш выдающийся соотечественник Владимир Михайлович Бехтерев, умел преподавать и психиатрию, и психотерапию, и психологию, четко понимая их различия. К тому же он вводит новое направление - психологическое консультирование. Это словосочетание употреблялось и раньше, но только Роджерс определил и узаконил психологическое консультирование как четко очерченное самостоятельное научно- практическое направление. Можно сказать, что именно с этого времени появилась профессия психолог-консультант, имеющая свои стандарты, профессионально-этические требования, права и обязанности с учетом сфер деятельности.

Часто люди думают, что консультант - это тот, кто советует, а в гуманистической психологии консультант - это тот, кто дает возможность самому клиенту выговориться и понять себя. Главная задача консультанта (по Роджерсу) - создать такую атмосферу, чтобы человек почувствовал психологическую защищенность и возможность высказать все самое сокровенное, не боясь осуждения и недоверия.

Когда человек приходит к психотерапевту, ему кажется, что он не знает, где выход из создавшейся ситуации. Вы начинаете его внимательно слушать, он выговаривается, выговаривается и в конечном итоге сам приходит к решению своей проблемы. Эту мысль мы встречаем и у других представителей гуманистической психотерапии: Якоба Морено и Милтона Эриксона, что не умаляет оригинальности их приемов подведения клиента к самостоятельному пониманию своей проблемы и путей ее решения.

Несмотря на то что перед консультацией у гуманистического психотерапевта клиента предупреждают, что его никто поучать не будет и успех терапии зависит от его собственной активности (это даже в контракте указывается), все же нередко срабатывает иждивенческая психология «я заплатил и переложил свою проблему на психотерапевта». Многие остаются разочарованными, что вы не начинаете предлагать им ассортимент готовых решений. Однако, если вы научитесь создавать атмосферу доброжелательного слушания и сопереживания, считайте, что вы уже на девяносто процентов состоялись как консультант. У клиента должно сложиться ощущение (хотя консультант почти ничего не говорил), что он уже получил от него если не совет, то взаимопонимание и уверенность в конечном успехе.

Роджерс не только пропагандирует эту систему для работы с клиентами, но и начинает вести в такой манере преподавание, заставляя студентов больше говорить и «творить», чем слушать и зубрить. Он старается внедрить подходы гуманистической психотерапии как можно шире, сделать достоянием учителей, социальных работников, врачей, родителей, священнослужителей. Но чем больше растет популярность его идей, тем большее сопротивление он встречает в академической среде. Консерваторы из университетов и из медицины считают такое распространение психологических знаний профанацией серьезной науки, а фактически пытаются отстоять свой рынок труда, понимая, что их академические знания, в том виде, как они преподавались (да и сейчас преподаются), никому на практике не нужны.

Основатель самой распространенной (гуманистической) психологии и психотерапии великий Карл Роджерс всегда будет презирать «научных импотентов» от академической психологии (неспособных решать реальные психологические проблемы) и вызывать у них бессильную злобу. Бессильную - потому что они могли помешать Роджерсу преподавать в университете, но не могли остановить распространение его идей не только в психологии и психотерапии, но и педагогике, социальной работе, менеджменте, общей культуре современного общества.

Роджерс попытался распространить гуманистический подход даже на работу с шизофрениками, хотя это почти непосильная задача. Дело в том, что гуманистический подход предполагает творческую активность сознания клиента, а как быть, если это сознание неспособно адекватно воспринимать ваши доводы? Ведь даже Милтон Эриксон хотя и подстраивался под шизофреника, но потом вел (вытаскивал) его, добавляя понемногу осмысленную информацию. Поэтому у Роджерса работы с шизофрениками не достигли статистически достоверной успешности, несмотря на отдельные положительные сдвиги и оригинальные приемы психокоррекции.

Роджерс ввел систему карточек, на которых были нарисованы различные выражения лиц. Человек должен был раскладывать карточки по приоритету - совсем на меня не похож, немножко на меня похож, сильно похож, точно как я. Потом он ранжировал эти карточки по определенным баллам и смотрел динамику объективизации своей самооценки. Сначала пациент-клиент явно указывает на совсем непохожего на себя, потом начинает все ближе и ближе приближаться к реальному восприятию себя.

Однако Роджерс, в отличие от гениального практика Милтона Эриксона, нуждался в научно-статистическом обосновании преимуществ гуманитарного подхода, а для этого отдельных удачных случаев было недостаточно. Поэтому он оставил практическую работу в психиатрии, обогатив ее рядом идей и приемов, и стал активно внедрять свой подход в самые различные сферы общественной деятельности: образование и воспитание, социальную работу, менеджмент и даже в политику.

В подходах Роджерса все время, хотя и неявно, сквозит его неформальная религиозность, т. е. преклонение перед божественной сущностью и высшим предназначением человека. Надо сказать, что вся гуманистическая и экзистенциальная психология, а в первую очередь она идет от Роджерса и Мас- лоу, подразумевает это высшее начало и высший смысл, однако старается не ставить под сомнение научность своего направления, эти авторы прямо не слишком акцентируют на этом внимание, исходя из любимой фразы Цицерона: «Умному достаточно».

В учебниках, особенно в наших, эту высшую психологию (восходящую к высшему, божественному смыслу существования человека), как правило, не рассматривают, и это очень обедняет понимание масштабов гуманистических подходов Карла Роджерса, Абрахама Маслоу, Виктора Франкла.

Повторяю, вся гуманистическая психология подразумевает высший смысл человеческого существования, «дар божий», заложенный в каждом человеке, который требует максимально полной самореализации (самоактуализации по Маслоу) в его единственной и неповторимой жизни.

Этот подход, вызывающий скептицизм у академических психологов, начинает притягивать к Роджерсу всех истинно творческих людей: причем не только психологов, педагогов, социальных работников, но и священнослужителей, особенно протестантского направления. Действительно, по своей манере психотерапия Роджерса (и развившееся из нее психологическое консультирование) близка к пасторскому служению. Как мы знаем из курса «Психология философии и религии», пастор в протестантской церкви (где перед Богом все равны) не батюшка и не гуру, а собеседник-консультант, общающийся с вами на равных.

Как мы уже говорили, Роджерс начал распространять свои идеи в системе образования и сразу наталкивается на противодействие бюрократизированных учебных заведений и авторитарных педагогов, привыкших поучать, а не развивать творческую активность учащихся. (Помните у Окуджавы: «Умный любит учиться, а дурак учить».)

Роджерс постоянно подчеркивает, что развитие творческой активности студентов намного важнее, чем самая добросовестная зубрежка. «Человека нельзя ничему научить, он может только научиться, если захочет. И поэтому главная задача педагога не вдолбить объем знаний, а привить любовь или хотя бы интерес к учебе. Однако нетворческому педагогу, конечно, куда легче пробубнить не меняющуюся уже несколько лет лекцию, прикрикнуть на невнимательных, нажаловаться на отсутствующих.

Роджерс написал статью, так аргументированно раскритиковав систему подготовки психологов в университетах, что американский журнал «Психолог» долго ее не печатал. И только когда студенты почти всех американских университетов уже знали эту статью наизусть по «самиздату», ее опубликовали официально. Думаю, что знаменитую цитату из этой статьи и сейчас можно повесить над входом на большинство психологических факультетов: «Мы делаем неумную, неэффективную и бесполезную работу, обучая психологов в ущерб обществу».

Спросите любого психолога, сколько процентов из того, что он получил в вузе, он применяет в реальной работе? А ведь сколько времени, сил и средств было потрачено на то, чтобы зазубрить-сдать-забыть, при полной неспособности к профессиональной психологической помощи людям конкретному человеку в решении конкретной проблемы.

Чтобы обрести независимость от тупиц и бюрократов, Роджерс в 1945 г. основывает при Чикагском университете консультативный центр для оказания практической помощи и поддержки студентам, имеющим психологические проблемы в учебе и личной жизни. (Сейчас такие центры есть при всех американских университетах.)

Наиболее четко его стиль работы определился к 1950 г. и был описан в его скандально знаменитой работе «Терапия, фиксированная на пациентке» (1951). «Скандальной», потому что она категорически осуждала общепринятую авторитарную психотерапию. Теперь против него восстали и практикующие психотерапевты, которым он предлагал отказаться от своей «важной» позы наставника и уступить главную роль в процессе психотерапии самому клиенту.

Роджерс был всю жизнь антитоталитарист. Видимо, с детства у него осталось ощущение давящего чувства долга. Он всю жизнь подчеркивал, что человек должен только самому себе. Как у Перлза: «Я в этом мире не для того, чтобы удовлетворять твоим пожеланиям, а ты не для того, чтобы удовлетворять моим. Ты - это ты, Я - это я. Если мы подойдем друг другу - прекрасно, если нет - ничего с этим не поделаешь». То же самое в гуманистической терапии Карла Роджерса, с той разницей, что в отличие от Перлза он не разоблачает самообманы клиента, а мягко подводит его к самораскрытию.

Одной из его любимых цитат была цитата великого китайский философа VI в. до н. э., основателя даосизима Лао Цзы. Его слова стали как бы девизом роджерсовской психотерапии.

Когда я удерживаюсь от того, чтобы приставать к людям, они сами заботятся о себе.

Когда я перестаю приказывать людям, они сами ведут себя правильно.

Когда я удерживаюсь от проповедования людям, они сами ведут себя правильно.

Когда я ничего не навязываю людям, они становятся самими собой.

В человеке (как и во всей природе) изначально заложена система самоорганизации, исходящая из инстинкта самосохранения. Например, за кого-то из нас все делали родители, и нам и им казалось, что мы сами ничего не можем, а когда заведем семью, то научимся все делать сами («а куда ты денешься?»). Однако многие после такой гиперопеки не могут перестроиться и так и остаются на всю жизнь беспомощными.

Почему у нас так тяжело проходила перестройка? Потому что тоталитарная система, обеспечивая неплохую социальную защищенность, одновременно делает человека психологическим иждивенцем, не развивая в нем инициативность, предприимчивость и даже элементарную ответственность за собственную судьбу. Как ребенок станет самостоятельным, если за него все делают или каждую секунду одергивают? Это невозможно. Становление здоровой личности начинается с принятия ответственности за свои поступки и свое будущее.

Чтобы окончательно расставить акценты, он называет свое направление «Психотерапия, центрированная на клиенте (КЦП)», которая и стала основой современной гуманистической психотерапии. Описывающая ее книга «Становление личности» (1961) приносит ему мировую известность. Это дает ему возможность основать в Ла-Джола (штат Калифорния) собственный центр изучения личности и полностью освободиться от бюрократических препятствий со стороны консервативных учебных и медицинских кругов.

В это время он много экспериментирует, пишет, выступает с лекциями по всему миру, готовит психотерапевтов новой гуманистической волны.

Его подходы начинают широко распространяться в менеджменте для наиболее полного раскрытия творческого потенциала сотрудников. Роджерс проводил тренинги с руководителями, с персоналом предприятий, во время тренингов он отучал их от авторитарной системы: «Я начальник, ты - дурак». В таком учреждении каждый думает: «Что мне, больше всех надо?», «Инициатива наказуема». Естественно, в таких условиях остается нереализованным колоссальный интеллектуальный и энергетический потенциал.

Роджеровские семинары стали очень популярны, но не везде. Такая система предполагает полную творческую активность в интересах дела, включающую споры с начальством и даже критику в его адрес. Естественно, многие недалекие и неуверенные в себе руководители не могли позволить такой атмосферы, чтобы, говоря словами Петра Первого, «глупость каждого сразу видна была».

Многие не без основания считают Роджерса основателем современной групповой психотерапии, хотя ее элементы уже применялись и в психодраме Морено, и в гештальттерапии Перлза, да и раньше - в психодинамике Курта Левина. Однако именно Роджерс сделал групповую психотерапию не просто формой занятий и самостоятельным психотерапевтическим направлением.

Он начал с парной работы. Потом стал организовывать группы. Сначала он называл это не групповой терапией, а лечением в группе. Он считал, что группа в данном случае выступает как катализатор раскрытия индивидуальных ресурсов, а групповая атмосфера психологической защищенности способствует оздоровлению.

Ведь человеку подчас достаточно излить душу сочувствующим людям, чтобы получить облегчение, даже не получив ответа на проблему.

Потом он стал обогащать эту групповую работу уже имеющимися приемами из гештальттерапии и психодрамы. Можно сказать, что здесь произошло взаимное обогащение - в групповой терапии по Роджерсу удачно применяется принцип «здесь и теперь», прием «горячий стул» и т.п., а в современной гештальттерапии и психодраме реализуется принцип Роджерса о том, что главным психотерапевтом в группе выступает сама группа, формирующая и реализующая собственные механизмы саморегуляции.

Основным целителем является не психотерапевт, а группа. Психотерапевт равный член группы. Пока группа чувствует главенствующую роль психотерапевта, все члены группы ждут его указаний и не мобилизуют собственные ресурсы (как дети при гиперопеке, или как студенты, или сотрудники при авторитарном подходе: «Ты начальник - я дурак»).

Интересный случай на эту тему описан выдающимся советским педагогом Антоном Семеновичем Макаренко, чьи труды изучались во всем мире внимательнее, чем у нас. (Только в ФРГ его полное собрание сочинений было издано более десяти раз!) Как-то Макаренко, который был, как известно, директором колонии для несовершеннолетних правонарушителей, опоздал на общее собрание. А когда вошел в зал, то увидел, что оно прекрасно идет без него - ребята так увлеченно обсуждали наболевшие проблемы, что не заметили, как он вошел в зал. «И тогда, - пишет он, - я понял, что состоялся как педагог». Потому что настоящий педагог-воспитатель - это не тот, кто поучает, а тот, кто приучает ребят к самостоятельности.

Можно сказать, что группы анонимных алкоголиков и другие группы самопомощи - это тоже «роджеровские дети». Чем отличаются группы анонимных алкоголиков от других групп? Пришли равные люди, никто никем не командует, ни о чем не спрашивает. Пришел, посидел в уголке, не понравилось - ушел, хочешь назовись своим настоящем именем, хочешь называйся вымышленным, хочешь участвуешь в разговоре, хочешь не участвуешь. И постепенно человек начинает входить в группу, слушать обсуждение близких ему проблем, незаметно вовлекается в общую атмосферу и сознательно принимает решение пройти знаменитые 12 шагов группы анонимных алкоголиков.

Аналогичные группы самопомощи есть по всем проблемам, какие только существуют (проблемы с родителями, проблемы с детьми, сбились с пути, проблемы со здоровьем).

Возьмите любую маленькую американскую газету, и вы увидите объявления типа: «Если у Вас проблема с... приходите в пятницу к 8 часам вечера к Джейн. Улица... дом №...». Вы получаете некоторую отдушину, ощущение, что не вы один такой несчастный, другим и похуже. Держатся и других подбадривают. А так как все собрались по одной проблеме, то начинают делиться ими, выговариваться (это уже облегчение), обмениваться опытом решения этих проблем, просто получают радость общения и взаимопонимания.

Это и есть главный эффект роджеровской групповой терапии, хотя, разумеется, в классическом варианте она имеет совершенно четкую разработку научно обоснованных методов, требующих серьезной профессиональной подготовки. Об этом мы скажем подробнее в дальнейшем.

Последнее обновление: 24/04/2015

Клиент-центрированная терапия (также известная как личностно-ориентированная терапия) - это недирективная форма разговорной терапии, которая была разработана гуманистом Карлом Роджерсом в 1940 - 1950-х годах. В настоящее время она является одним из наиболее широко используемых методов в психотерапии.

История клиент-центрированной терапии

Карл Роджерс был одним из самых влиятельных психологов 20-го века. Он считал, что люди имеют тенденцию актуализации, или желание реализовать свой потенциал и стать настолько лучше, насколько это возможно. Изначально Роджерс называл свою технику недирективной терапией. Своей целью он не ставил прямое воздействие, поскольку, в конце концов, понял, что терапевт влияет на клиентов и более тонкими и изящными способами. Он также обнаружил, что клиенты часто ищут в своих терапевтах наставников. Позже техника получила название клиент-центрированной терапии.

Важно отметить, что Роджерс специально использовал термин «клиент», а не «пациент». Он считал, что термин «пациент» предполагает, что человек болен и ищет лекарство. Пользуясь термином «клиент» вместо этого, Роджерс подчеркивал важность личности в поисках помощи, установлении контроля над собственной жизнью и преодолении трудностей.

Так же, как и психоаналитик Зигмунд Фрейд, Роджерс полагал, что отношения терапевт-клиент могут привести к улучшению состояния и долгосрочным изменениям в ситуации клиента. Фрейд ориентировался на интерпретацию того, что он считал конфликтом бессознательного, который привёл к неприятностям клиента; Роджерс же полагал, что терапевт должен оставаться недирективным. То есть, он не должен направлять клиента, не должен осуждать его чувства и предлагать готовые решения. Вместо этого, клиент управляет своей жизнью самостоятельно.

Как работает клиент-центрированная терапия?

Специалисты в области психического здоровья, которые применяют этот подход, создают необходимую для исцеления обстановку - атмосферу непредвзятости и чуткости. К ключевым характеристикам клиент-центрированной терапии относят:

• её недирективность . Терапевты позволяют клиентам вести дискуссию и не пытаются толкать клиента в выбранном ими направлении.
• . Врачи демонстрируют своим клиентам полное признание и поддержку.

По мнению Карла Роджерса, работающий в рамках клиент-центрированного подхода терапевт нуждается в трёх ключевых качествах:

• Искренность . Терапевт должен делиться своими чувствами. Демонстрируя такое поведение, терапевт может помочь клиенту развить это важное качество.
• Безусловное положительное отношение . Терапевт должен принять клиента таким, какой он есть - независимо от того, с чем клиент сталкивается или что испытывает. Роджерс считал, проблемы у людей появляются зачастую оттого, что ранее они получали лишь условную поддержку - признание, которое возможно только тогда, когда человек соответствует определённым ожиданиям. В созданной терапевтом атмосфере безусловного положительного отношения клиент чувствует себя в состоянии выразить свои эмоции, не опасаясь того, что его оттолкнут. Роджерс объяснял: «Безусловное положительное отношение означает, что терапевт испытывает положительное отношение к тому, кем клиент является на данный момент, именно в это время полезные изменения более вероятны. Оно включает в себя готовность терапевта принять клиента, какие бы чувства его не одолевали в этот самый момент - смущение, обида, страх, гнев, мужество, любовь или гордость… Терапевт по достоинству оценивает клиента в любой ситуации, а не при определённых условиях ».
• Чуткость . Терапевт должен действовать как зеркало - отражая чувства и мысли клиента. Цель заключается в том, чтобы позволить клиенту получить более чёткое представление о его собственных мыслях, ощущениях и эмоциях.

Обладая этими тремя характеристиками, врач может помочь клиентам расти и менять свое поведение самостоятельно. В таких условиях клиент чувствует себя в безопасности, свободным от осуждения. Роджерс полагал, что именно такая атмосфера позволяет клиентам формировать здоровый взгляд на мир и составлять менее искажённое представление о себе.

КЛИЕНТ–ЦЕНТРИРОВАННАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ

Клиент В терапии новых решений клиент - это ведущий актер в пьесе с победным концом. То, что в нашей книге многие записи заканчиваются облегченным смехом клиента или его радостным «Здорово!» - не совпадение и не подтасовка. Так должны заканчиваться сцены новых решений,